Белые Росы - Страница 13

Побежали по улице так, как, наверное, никогда не бегали и в молодости.

Старики выбежали на асфальт перед указателем «Белые Росы».

На шоссе к городу мчалась «скорая помощь». Гастрит сразу же шлепнулся на асфальт, вытянув одну руку поперек дороги, а другую поднял кверху. «Скорая» остановилась. Пока Гастрит поднимался, Ходас, хлопая себя по животу, что-то кричал в окошечко врачу. Потом старики быстренько влезли в машину. «Скорая» включила мигалку.

Андрей уже докрашивал забор, нетерпеливо поглядывая на улицу. Из дверей отделения милиции появился молоденький сержант.

— Это ты, что ли, у нас сидишь? — спросил он Андрея. — Заходи...

Андрей побледнел:

— Я... Я еще не кончил...

— Завтра докончишь. Давай...

— Ну, подождите немножко... — взмолился Андрей.

— Быстрее, мне некогда!

Не отрывая глаз от малолюдной улицы, Андрей пошел к двери, как на плаху.

Закрыв глаза, Васька резал польку на своей гармошке. Галюня танцевала вокруг него. Лихо выдав последний аккорд, Васька торопливо снял с плеча ремень.

— Тебя совсем отпустили? — тихо спросила Маруся.

Васька поставил гармошку на стул, поцеловал дочку.

— Я тебе куклу новую принесу!

И ни разу не взглянув на жену, выскочил из квартиры и застучал каблуками по ступенькам...

— Ну, братан у меня там, понимаешь? — доказывал Васька дежурному. — Ни за что, просто так сидит... Меня подменял...

— Что ты мне басни рассказываешь?

— Ну, человек ты или...

— Если ты тоже хочешь сюда, я могу это устроить...

— Я трезвый! — возмутился Васька. — Не имеешь права!

— А ну-ка... — дежурный привстал.

Васька пулей вылетел на улицу.

Со скорбными лицами старики шли по деревне. Возвращались из города после «лечения».

— И какой гадости она всыпала туда? — тяжело вздохнул Гастрит.

— Алкаш... — отрешенно промолвил Ходас.

— Да ладно тебе! — смущенно сказал Гастрит. — Могло быть и хуже... Валет спас, царство ему небесное...

— Алкаш... — тупо повторил Ходас.

— А чего ты пил тогда, если такой хороший? — взвизгнул нервный Гастрит. — Что я тебя, силой?.. Сам до краев просил! — Не договорил. Лицо вытянулось от удивления. — Глянь, глянь... — пораженный до глубины души, прошептал он: — Валет...

К ним навстречу как ни в чем не бывало бежал веселый Валет.

— Во псина! — покачал головой Гастрит. — Да он же просто надрался и заснул... А мы-то, мы-то... На клизьмы согласились... А все ты: «Убийца! Убийца!» Пойдем, там еще малость осталось...

— Алкаш, — еще раз повторил Ходас.

— Сам ты алкаш, — завелся Гастрит. — Кто говорил: «Мне до краев, мне до краев...»?

— Пошел ты...

— Сам пошел...

Разошлись в разные стороны. Валет побежал почему-то за Ходасом...

— Иди вон, — сказал старик, — допивай с ним.

— И допьем! Допьем! — весело сказал Гастрит. — Валет, где хозяин?

Валет подбежал, вспрыгнул хозяину на грудь и лизнул в лицо.

Беспокойно спал на жестких нарах Андрей...

И снилось ему: полоска то ли ржи, то ли ячменя... И жена его в белом платочке, повязанном на затылке, согнувшись, серпом жнет... И складывает за собой в ровные кучки. А он переходит от кучки к кучке, скручивает из колосьев. ну, эти... как их называют. Которыми снопы связывают... Короче, делает Андрей снопы... Лихо так скрутит, подоткнет, взвесит на руках тяжелый пушистый сноп и осторожно, чтобы не осыпались колосья, кладет на землю... И уж, кажется, подходят они к концу полоски...

Оглянулся Андрей, посмотрел на свою работу...

Вдоль всего поля стоят дети. И у каждого в руках по снопу... Сколько снопов, а их было штук двадцать, столько и детишек...

Андрей испуганно глянул на жену...

А та стояла впереди и, приложив ладошки ко лбу, смотрела на темносинюю тучу на горизонте... Загрохотал далекий гром...

— Андрей... — повернула жена заплаканное лицо. — Прости ты... меня...

— За что? — глухо спросил Андрей.

— За детей наших... что... не будет...

— И ты прости, — сказал он.

Загрохотал засов. В дверях появился сержант:

— Василий, подъем!

Андрей сел на нарах...

Андрей вышел из дверей отделения и торопливо пошел вдоль забора. Возле детсадика остановился. Из окошечка сказочного домика торчали ноги. Андрей поднял камешек и бросил в домик. Ноги спрятались, показалась белая Васькина голова.

— Андрюха! — заспанным голосом воскликнул Васька. — Тебя освободили, что ли?

Васька с трудом выбрался из домика, виновато подошел к забору.

— Андрюха, честное слово, не хотел, — забормотал он. — Галюню захотелось увидеть... Думал, что успею...

— Раздевайся!

Васька снял пиджак, галстук, шляпу.

— Только... это... — замялся Васька. — Я у тебя пару рублей из бумажника взял... Холодные ночи стали... Осень близко...

Переоделись каждый в свое.

— Ой, что тебе от твоей «камбалы» будет... — вздохнул Васька.

— А я ее брошу! — отчаянно заявил Андрей.

— Да ты что, сдурел? — испугался Васька. — Она хорошая баба...

— Пошли врежем, — так же отчаянно предложил Андрей.

— Рано еще... Не дадут... — Васька не узнавал брата.

— Коньяк дадут... Пошли!

— Что это с тобой? — аж остановился Васька.

— А я сегодня сон видел... — ответил Андрей.

И зашагали по утреннему городу.

Прямо из восходящего солнца вылетел самолет и совершил посадку на аэродромном поле.

Пассажиры покидали салон лайнера.

Сашка, пристегнутый ремнями, остался сидеть, вжавшись в кресло, опустив голову. Маленькая стюардесса склонилась к нему.

— Вам что, плохо? — как-то нежно спросила она.